ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

Под пулями в степи...

      Много было боёв у меня, и очень трудных для меня боёв.
      Где-то в августе, в начале сентября, в нашей бригаде осталось очень мало танков. Решили слить все эти танки воедино, под одно командование.
      И, вот, я был назначен, мне везет, командиром роты из 6 танков.
      Ну, опять бои, бои...
      Перед боем я, как обычно, собираю экипажи, отдаю приказ. Перед этим мы рекогносцируем местность, где противник, где что...
       Мы оказались в низине, а на возвышенностях стояли немецкие танки. Мы должны были их атаковать.
      Пошли в атаку...
      На нас налетели 4 "мессершмидта". И нахальным образом, буквально садились нам на крыши.
      Радиосвязь была только у меня и ещё у одного танка, а с другими четырьмя танками я связи не имел. Управлять ими мог только флажками.
      И вот, когда "мессеры" начали пикировать на машины, я смотрю: одна машина встала, вторая машина встала.
      Я вылезаю, подбегаю к одной машине.
      Тут пули свистят, а я вылез. Что меня толкнуло, собственно говоря, не знаю...
      Подбегаю к машине и спрашиваю:
      - В чем дело? Почему вы не идете вперед?
      - У нас перед гусеницами лежат 4 бомбы.
      - Как? Какие бомбы?
      - Посмотрите.
      Подхожу... Действительно, 4 бомбы лежат прямо сбоку под гусеницей. Мы не знали, что делать. Двигаться - мы сейчас же взорвемся.
      Я высадил весь экипаж, кроме механика, и говорю, чтобы он на малой скорости ехал вперед. Ну, надо было что-то делать!
      Все отлично получилось, ни одна бомба не взорвалась.
      Опять пошли в атаку. Ведём огонь из пушек, из пулеметов. Немецкая пехота поднялась и побежала. Я всё это прекрасно наблюдаю.
      Вдруг вижу, что машина, которая была в самой правой стороне, всё время отстаёт.
      А вы знаете, когда одна машина отстаёт, то другие тоже замедляют ход.
      - Что случилось? Почему он отстаёт и даже встал?
      И мне вторично пришлось покинуть танк, побежать по полю боя.
      Я добрался до машины, стучу пистолетом по броне:
      - Откройте! Я - Павлов!
      Ну, значит, залез в машину, сдал её назад, за укрытие и говорю:
      - В чём дело? Почему вы стоите, не выполняете приказ?
      - Машине идти нельзя. Очень сильный огонь.
      - Откуда?
      - Вон из той балки.
      После тщательного наблюдения мы обнаружили немецкую пушку. Она сделала ещё несколько выстрелов.
      Мы открыли ответный огонь, и пушка замолчала.
      Командование мне по радио говорит:
      - В чем дело? Почему ваша атака срывается?
      Я сказал, что огонь большой очень. Экипажи встают.
      Поступила команда:
      - Вперед! Вперед!
      А я принял решение - назад.
      И дал всем команду отойти.
      А в самом начале боя я сказал всем, чтобы ориентировались по моему танку. Есть у нас танкистов такая команда: ? делай как я.
      Мы зашли в большую балку. Жалко, что я раньше эту балку не видел. Мы в эту балку зашли, и по нам стрелять уже было нельзя, мы скрылись.
      Через эту балку мы подошли почти вплотную к тем танкам, которые стояли на бугре.
      Пехоту мы расстреляли. Она, собственно, просто убежала от нас. Танки тоже быстро отошли. Две машины они оставили на этом бугре подбитыми.
      Ну, вы понимаете, что мне пришлось выскочить из машины на поле боя. Было очень тяжело, понимаете, очень тяжело.
      В перерыве между боями было партийное собрание. Разбирали поведение каждого коммуниста в бою. Обсуждали и меня, что, мол, я проявляю лишнее в бою. Вылезаю из танка вместо того, чтобы поставить задачу до боя.
      Кто говорит:
      - Конечно, он не прав!
      А кто:
      - А что делать, если нет другого выхода?
      Ну, в общем, вот так...
      Комиссар меня очень ругал. Вот, что приходилось в бою делать. Тяжело было очень.
      После боя 24 августа экипаж участвовал во многих других боях. Будет время, когда вернётесь из Волгограда, я вам расскажу обо всём.