ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

Киргизия

Назад | Содержание | Вперёд

      В 51-ом году закончил я институт и был направлен на работу, на угольную шахту в Киргизию. Есть такой город Кызыл - Кия, расположенный в горах в 38 километрах от Ферганы.

      Там я прошёл всю механическую ступеньку, начиная с механика добычного участка, где в лаве добывают уголь, потом - механиком стационарных установок: водоотливы, подъём и так далее. Потом главным энергетиком шахты, потом главным механиком шахты, потом исполнял обязанности главного инженера рудника. В общем, я всё это прошёл...
      А в 57-м году, когда организовали совнархозы, меня пригласили на работу в совнархоз. Сначала главным энергетиком Управления Машиностроения, но я там не долго проработал, а потом стал главным механиком совнархоза. Я был тогда ещё беспартийным. "Руки" у меня никакой не было, двигали меня просто потому, что у меня была удачная работа по службе.

      Правда, меня знал секретарь обкома Николай Павлович Гордеев, который стал председателем совнархоза. Он приезжал к нам на шахту, беседовал со мной, когда был еще секретарем обкома, и предложил мне:
      - Давай поедем в Совнархоз.
      Я его спрашиваю:
      - А что это такое?
      Он говорит:
      - Да я сам ещё толком не знаю, но вот поедем, будем организовывать его во Фрунзе.
      Я работал там в Совнархозе... А к тому времени, ещё в институте я женился. Я был ещё студентом, когда у меня родилась дочь старшая, вторая дочь родилась уже в Кызыл-Кия. А жена у меня - геолог. Здесь в Истре она работала уже совсем не по специальности. А там она была начальником геологической партии, тоже достаточно успешно работала, правда, теперь расхлебывает эту жизнь в горах тем, что здоровье никуда не годится.
      Когда киргизский Совнархоз ликвидировался и организовывался Среднеазиатский Совнархоз, меня пригласили туда, но на очень маленькую должность. Моим начальником должен быть парень, который окончил мой институт, списал мой же диплом (сам откровенно в этом признался). А я достаточно гордый человек, я ска-зал:
      - Я не хочу.
      Работая в Совнархозе, мы несколько раз связывались с Андроником Гевондовичем Иосифьяном. Дело в том, что в моём ведении, как начальника Главка, находились четыре ремонтных завода, и я понимал, что ни один из них по культуре производства не поднимется, если не взять какую-то серийную продукцию.
      Только серийная продукция может поднять уровень производства, потому что серийная – ты идешь на продажу... А здесь тебе привезли мотор ремонтировать и как бы ты его не отремонтировал, всё равно владелец берёт у тебя этот мотор. У него просто безвыходное поло-жение...
      Короче говоря, было решено взять какую-нибудь продукцию. Начальником технического управления был Иван Кириллович Войцех... Я к нему... и говорю, что давай возьмем какую-нибудь продукцию, а ты, техническое управление, мне поможешь... Он согласился, и мы с ним поехали в Госплан СССР.
      В Госплане заведующим отделом электротехники был Черничкин. Он говорит:
      - Слушайте, у нас есть очень богатый институт, поезжайте туда. Он позвонил Иосифьяну и мы с Иваном Кирилловичем пошли к Андрону Гевондовичу.
      Пришли, а он нам говорит:
      - Я хорошо знаю весь Советский Союз, а вот Киргизию не знаю.
       Потом он говорит:
      - Слушайте, вот есть проблема, есть изделие, которое никто не хочет делать - потенциал-регуляторы. Потребность в стране есть, а делать никто не хочет.
      Я говорю Войцеху:
      - Иван Кириллович, давайте возьмём эти потенциал - регуляторы.
      Тут же кто-то принес общий вид этого потенциал - регулятора. Я посмотрел. А там такая 100-киловатная махина, такая громадина... Это заторможенный асинхронный двигатель с фазовым ротором.
      Я посмотрел - литье такое громадное... А у меня там, на ремонтной базе, эти самые вагранки не более 3-х тонн.
      Короче говоря, мы взяли и освоили эту продукцию. Потом мы взяли ещё несколько видов продукции с ВНИИЭМа и освоили их на нашей ремонтной базе.
      В это время, поскольку Войцех тоже энергетик, мы решили во всей Киргизии развивать электротехническую промышленность.
      А там был такой Майлисай - одно из крупнейших месторождений урана. Уран к тому времени закончился, а город, большой город, тысяч 35-40 жителей, со своей электростанцией, с угольными шахтами... город остался без работы. И нам Совет Министров СССР предложил взять его себе.
      Мы, с Русановым Николаем Николаевичем, поехали туда, посмотрели... А Русанов человек очень осторожный. Он говорит:
      - А как здесь радиация, сильная?
       - Нет, что Вы!
      Когда мы с Русановым поехали второй раз, он взял счетчик Гейгера. И мы пошли по освобождающимся зданиям...
      - Какие из этих зданий Вы можете быстро отдать под какое-то производство?
      - Ну, вот, здесь маленькую обогатительную фабрику можем отдать.
      Ещё чего-то, ещё чего-то...
      Зашли мы на обогатительную фабрику... Как защёлкал этот самый "Гейгер"... Русанов говорит:
      - Ой, ё-ё-ё-ё"...
      Пошли к этому директору, а директор - Кирилл Васильевич интересный мужик такой, Герой Социалистического Труда (у них там все Герои, эти "атомщики"). Потом он заместителем начальника Госснаба был.
      Мы говорим:
      - Что тут делать?
      - Не беспокойтесь, мы сделаем дегазацию. Всё дегазируем, сдерём всю штукатурку, так что всё будет хорошо.
      - Ладно.
      Мы взяли проекты этих зданий, повезли во Фрунзе. А у нас в Совнархозе был свой проектный институт. Дали задание расположить в этом здании обогатительной фабрики производство электроизоляционных материалов ЭСКАПОН, потом электронит. В общем, 3 или 4 вида материалов. В институте, нам быстро всё спроектировали, а те в это время быстро дегазировали помещения.
      Я, будучи главным механиком Совнархоза, поехал в Госплан со спецификацией на оборудование... Короче говоря, мы организовали производство электроизоляционных материалов очень быстро.
      И когда я приехал в Госплан СССР и привёз образцы материалов, так Черничкин собрал, наверное, всех кого мог на его этаже в Госплане, где сейчас Дума.
      - Посмотрите, - говорит, - как работают киргизы, посмотрите, (мы образцы принесли, прошедшие все испытания).
      Слушайте, вам можно верить. Я даю Вам финансирование.
      И дал нам финансирование на строительство кабельного завода... Есть такой городок Каинда - это граница Киргизии с Казахстаном. В Каинде на базе лубяного завода мы построили кабельный завод. Короче говоря, натворили мы в Киргизии очень много дел...
      Да, кстати говоря, Андрон Гевондович говорит:
      - Слушайте, а Вы можете организовать там институт? Филиал моего института?
       Мы говорим:
      - Да....
      Он возил нас сюда в Истру, это был или 62-ой год или 61-ый. Это здание (1-й корпус) достраивали, а все сидели в одноэтажной части, в перемычке. В перемычке сидел курчавый такой главный инженер, фамилия его, по-моему, Тарханов, точно не помню сейчас.
      Войцех заразился. Говорит:
      - Слушай, давай мы ему поможем. Он мне сказал, что приглашает нас к себе на работу, вот сюда, в Истру. А во Фрунзе предлагает создать филиал ВНИИЭМ.
      Я говорю:
      - Да?
      - Да. Надо нам пока организовать первый научно-исследовательский институт, филиал ВНИИЭМ в Киргизии.
      В Совете министров республики работал парень, который мне подчинялся на руднике. Каким-то образом он туда попал.
      Я ему звоню, говорю:
      - Слушай, где найти территорию и помещение?
      - А что, говорит, тебе нужно организовать?
      - Хотим организовать научно-исследовательский институт, вот такая штука.
      Он говорит:
      - Ты позвони мне.
      Через какое-то время, позвонил.
      - Есть.
      - Где?
      А во Фрунзе границей города была речка Аламединка. И прямо за этой речкой была МТС. Он говорит:
      - Поезжай, посмотри.
      Я приехал... Громаднейшая территория... Стоит здание, такое же, как у нас в РСУ: кирпичная кладовая, точно такая же. Это, видно, типовые МТС были... Тьма какого-то железа - остатки от тракторов, и от всего сельхозоборудования.
      Я говорю:
      - Иван Кириллович, поедем смотреть?
      У нас с Войцехом был ”ЗИМ”. Я мало ездил на нём, в основном ездил Войцех, то он лечится, то он ездит куда-то. Вообще, он уделял много времени на свою семью.
      Мы с ним поехали, посмотрели:
      - О, говорит, - это то, что надо!
      Я владел всеми капиталами - деньгами по капитальному ремонту. А это были миллионы...
      - Давай, - говорит, - выделим... Мы перед этим были на одном из ремонтных заводов, на котором работал потом Рожко Николай Николаевич, директор.
      Он говорит:
      - Знаешь, Войцех предложил, - давай, говорит, это административное здание там построим и пристроим к МТС, а МТС будет производственной базой.
      Поручили своему институту, выделили деньги, они все быстро сделали и, в общем, через год мы создали институт.
      Андрон Гевондович прислал своего директора. Там собрались местные технологи... Быстро набрали человек 100, наверное, или 150. Войцех говорит:
      - Слушай, надо пригласить Иосифьяна.
      Он ему позвонил, пригласил. А я в это время уехал в командировку.
      Он его встретил, возил на Иссык-Куль и так далее...
      Когда я приехал, Иосифьян был последний день во Фрунзе. Войцех говорит мне:
      - Где ты, - говорит, - ходишь? Вот - Иосифьян.
      Иосифьян говорит:
      - Ребята, вы, - а у него же все "ребята", что Войцех, что я, хотя Войцех на 15 лет старше меня, - вот что: я, - говорит, - официально приглашаю Вас в Москву. Вы, я вижу, надёжные ребята, создайте мне там производственную базу, чтобы там мог развиваться институт.
      Сначала мы поколебались, это был 62-й год, а в 63-м, когда ликвидировали Совнархоз, согласились с его предложением.
      А у меня в это время дети заболели ревмокардитом. Фрунзе это город, в котором очень часто меняется давление. Войцех говорит:
      - Поехали к Иосифьяну.
      Приезжаем к Иосифьяну...
      - Да, давай, давай... Поезжайте в Истру.
      Войцех - главным инженером института, а я главным инженером строящегося опытного завода.
      Официальное письмо, официальное приглашение...
      Но меня он обманул с квартирой. Войцеху дал квартиру...
      И я тут же уехал во Фрунзе. Уехал и поступил по конкурсу в политехнический институт, там меня знали хорошо. Я там 2,5 года преподавал в институте, был доцентом. ВАК утвердил мне это звание.
      Но учебный институт это не моя стихия, хотя все радовались, что хороший преподаватель с большим производственным стажем, знающий. Там почти никто не работал из преподавателей, ни на шахтах, нигде... А у меня была ещё хорошая практика - Совнархоз. Я же был там главным механиком, ездил по всем горным предприятиям. Там же горных предприятий много.
      Но обстановка там... Мне не нравилась, честно говоря. Я там создал две лаборатории по дисциплинам, которые читал:
      - Что это? Не успел прийти, а уже авторитет себе завоёвывает, ворчали старые преподаватели.
      Мне не хочется рассказывать об этом.
      Когда я уезжал из Истры, мне Никитин (директор филиала) сказал, что когда мы построим 4-ый корпус, то будет создаваться завод, и я приглашаю Вас на должность или директора или главного инженера, как хотите.
      И вот, в январе 1965-го года звонит мне домой во Фрунзе Никитин:
      - Эдуард Иосифович, мы Вас приглашаем.
      Я говорю:
      - Юрий Алексеевич, а как квартира?
      - Квартиру даём 1-го июля, "железно"!
      - Я говорю:
      - Хорошо.
      Я очень тяжело оттуда увольнялся, факультет меня не отпускал. Но я пошел к ректору института, а ректор меня хорошо знал. Я говорю:
      - Жора ...
      - Он, правда, старше меня, много, на 15, наверное, на 20 лет, но его все Жора звали...
      - Жора, отпусти...
      - Расскажи, что? И почему?
      - Да, вот, дочери болеют, всё такое...
      - Ну, давай...
      И подписал мне заявление.

Назад | Содержание | Вперёд