ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

Истра

Назад | Содержание | Вперёд

      Я приехал сюда, в Истру. Мне квартиру, конечно сразу не дали... Никитина уже нет, директор уже Войцех. Он мне говорит:
      - Прописки нет.
      И, в общем, началась бодяга...
      А к этому моменту организовались Союзные министерства. Я думаю, раз такое дело, поеду в министерство. Там бывший мой начальник Главка Виктор Никандрович Решетняк так и остался начальником Главка. Приехал, он мне говорит:
      - Слушай, зачем тебе какая-то деревня? Давай в министерстве.
      Предложил мне в министерстве техническое управление. Договорились. Всё... Начальником отдела в техническом управлении. Но квартира где-то в Медведково.
      Я поехал в это Медведково... А туда ни метро не ходило, ни троллейбусы... Школы нет, ничего нет.
      Я позвонил жене:
      - Вот такое дело... Чего делать?
      Она говорит:
      - Слушай, мы же договорились насчет Истры.
      А ей очень хотелось в деревню. Я пошёл к Юрию Алексеевичу Никитину, и говорю:
      - Так и так...
      - Как же так, что он там голову морочит?
      Сели тут же в машину, тут же приехали в Истру, зашёл к Болтачу:
       - Миша, что такое?
      - Вопроса нет, завтра будет прописан.
      Меня тут же прописали, очень быстро прописали. Но квартиру я получил не 1-го июля, а 1-го сентября. И вот, когда я первый раз был в Истре, директором завода вроде должен был быть Борис Васильевич Голубев. Потом он стал секретарем горкома. Я тогда сказал, что это не годится, и сказал об этом Никитину:
      - Юрий Алексеевич, если я привезу директора?
      - Пожалуйста, дайте кандидатуру, мы посмотрим.
      Когда я приехал, а завод не организовывают. Я говорю:
      - А как же завод?
      - Сейчас...
      Это была нерешительность Войцеха, он был, так сказать, молодой директор, а Иосифьян тоже не очень торопился. Да... И потом кто-то там, видно, сказал:
      - Организуют завод, они вообще плюнут тут на всех...
      Да...
      Я поехал к Иосифьяну и говорю:
      - Как же так? Договаривались - завод будем строить! Приехал, а тут зам. главного инженера... Да и какого ещё главного инженера!
      Я его хорошо знаю, он слабый главный инженер!
      Надо ему отдать должное. Он совершенно не касался меня... Совершенно...
      Мы с ним договорились. Я говорю:
      - Толя, ты не лезь в мои дела!
      Он говорит:
      - Пожалуйста.
      И я поехал к Иосифьяну, стал говорить, что так-то и так, что нужно, конечно, организовывать самостоятельное промышленное предприятие, чтобы решать все эти проблемы по вычислительной технике и так далее... Что тут надо организовывать серьезное предприятие, по-настоящему заводское, в котором бы все службы были - и подготовка производства и так далее.
      - Ну, а что ты предлагаешь?
      Я говорю:
      - Предлагаю директора.
      - А кто он такой?
      Я ему рассказал, что, вот, предлагаю Русанова.
      А когда я уезжал, позвонил Русанову. А Русанов был в это время зав. промышленным отделом ЦК партии Киргизии. Он говорит:
      - Слушай, ты меня не забудь, я уже не могу здесь.
       Я говорю:
      - Коля, тебя отсюда под пистолетом не отпустят.
      Во-первых: Русанов высоко грамотный человек, очень исполнительный, дисциплинированный человек. Это потом-то он разбаловался здесь...
      - Коля, я буду тебя иметь в виду...
      Приехал к Иосифьяну, он говорит:
      - Пожалуйста.
      Я позвонил Русанову и говорю:
      - Коля, ты приезжай, и поедем к Иосифьяну представимся.
      Он приехал, правда, в первый день Иосифьяна не было, мы были у Шереметьевского.
      Шереметьевский говорит:
      - Это большое совпадение! Вы Николай Николаевич и я Николай Николаевич... Мы тезки!
      Это же артист...
      Дождались Иосифьяна и Иосифьян дал добро... Дал ему письмо, приглашение, гарантию квартиры и так далее. Ну, и он уехал. Он приезжал в июне и до сентября он никак не мог там уволиться. Потом он как-то сымитировал там что-то такое болезненное, я не знаю точно. Во всяком случае, он приехал.
      Приехал, а ему не дали даже должности зам. директора по производству, а дали должность начальника сектора координации. Он просидел три недели на этой должности, потом сказал:
      - Я уезжаю, Эдуард Иосифович, ты же меня обманул.
      Я ему:
      - Я тебя не обманул...
      А тут с ним еще беда, у него парализовало ногу... А он уже собрал вещи. Но его кое-как отговорили, поехали еще раз с Войцехом и ввели для него должность зам. директора по производству. Сначала он был подавлен всем случившимся, потом смирился...
      И вот мы с ним стали работать. Я считаю, что мы достаточно успешно работали. Он воплощал в себе, помимо директорской роли, человека, к которому люди тянулись. Он, я считаю, обладал хорошими природными данными и достаточно высоким интеллектом. Он был хорошо принят и в министерстве и везде, где бы он ни был... Это дало высокий авторитет и производству...
      Я по духу своему не директор... я не могу... А Николай Николаевич... Он очень любил сидеть в президиуме, быть членом горкома, обкома, парткома там... А меня это не прельщало. Я, правда, был 4 года в парткоме. Но, я понимал, что это отнимает у меня время. Ведь практически все, кто работает сейчас в нашем производстве, выросли здесь на месте, они не видели ничего другого. А те, кто видел, бесперспективен. Поэтому было трудно работать, было очень трудно работать.
      Надо было создавать плановый отдел, отдел труда и зарплаты, производственный отдел... И все это требовало внимания... ведь мало того, что ты создал, ты должен шефствовать над всем этим делом. Потом система подготовки производства должна совершенствоваться.
      Я считаю, что нам с Русановым повезло. Все, кто работал с нами, были патриоты... И можно сказать, работали добросовестно... Когда-то в шутку Шереметьевский называл нас “Детская Техническая Станция”...
      А мы взяли на себя изготовление спутника и не испугались, и без специальных капиталовложений создали производство спутника... Мы понимали, что на базе этого спутника мы существенно разовьем производство... Я думаю, что все, кто был занят этим делом, - все начальники цехов: и Федченко, и Панько, и Тупица, и Кудряшов, и Сазонов - все это люди, конечно, в разной степени инициативные, в разной степени творческие, но все они патриоты... Создать такое уникальное производство, значит - завоевать авторитет!
      С Русановым мы очень чётко распределились сначала... Потом, правда, он стал заниматься катанием, везде ездить, представляться. Тут мне досталось, потому что я вынужден был взаимодействовать с министерством.
      А он... У него была отрицательная черта, какая?.. Если он знал и умел больше вышестоящего, то он этого вышестоящего не воспринимал. И больше того - это его начинало злить, он начинал нервничать, спорить и это создавало, не очень хорошее взаимоотношение у нас с министерством, хотя вначале он был принят там очень хорошо.

      Я считаю, что он вложил душу и все силы в организацию завода, и мне ни в чём не мешал... Нам удалось создать достаточно стройную систему подготовки производства, само производство. Оно уникально тем, что оно может делать и спутники, и вычислительные машины, и преобразователи, и генератор какой-то, и медицинские приборы... Но оно совершенно не подготовлено к серийному производству, а подготовлено к изготовлению каких-то штучных изделий, может быть, какой-то опытной партии, но не более...
      Зато может делать всё и для всех подразделений института.

Назад | Содержание | Вперёд