ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

Тридцать седьмой...

Назад | Содержание | Вперёд

      Так мы дожили до 37-го года. У меня был брат, сейчас он уже скончался. Брат был старше меня, был он очень одарённым парнем, учился на два года раньше своего возраста. И в Токио в колледже учился хорошо, рано окончил школу, а тогда учились 9 классов, и поступил в институт. Потом он был исключен из кораблестроительного института, как сын врага народа, и был вынужден уйти работать сначала смазчиком, а потом слесарем в трамвайном парке на улице Горького в Ленинграде.
      Летом 37-го года я был в пионерском лагере. Числа 15-го августа приезжаю из лагеря, а мама мне говорит: "Ты знаешь, отца арестовали". Отца арестовали 20-го июля 37-го года. Он в это время был директором обойной фабрики. Маме сказали, что наша семья высылается в Кустанай. Никакого обвинения не было предъявлено. Ну, "враг народа".
      Мы с братом, регулярно ходили, передавали для него передачи. Мы всё время передавали передачи, до самого отъезда в сентябре. Но только год назад я узнал, что он уже 26-го августа был расстрелян. А мы всё продолжали передавать передачи и эти передачи у нас принимали. Папиросы мы передавали, сахар, какие-то продукты, конфеты. У нас всё время их принимали...
      Мама уже купила билеты в Кустанай, и мы стали в суматохе продавать всё наше имущество. Ничего не продали, кроме книг. Да и книг мы продали, наверное, третью часть. У нас огромная библиотека была. Практически ничего не продав, мы должны были уезжать. В сентябре я ещё ходил в школу.
      10 октября приехал "воронок". Мы уже легли спать, когда пришли к нам двое "гражданских" и предъявили какие-то документы. Маму взяли в "воронок", а нас в какую-то другую машину, марку я сейчас уже не помню, и сказали нам, что завтра пойдем в школу. Мы с братом взяли портфели, он в институт, а я в школу...
      Привезли нас обоих в дом для малолетних преступников. Это не тюрьма, а какой-то дом, но он охранялся, и выходить оттуда было нельзя.
      На следующий день брата отпустили, у него был паспорт, а я остался. Через неделю или две, очень быстро, меня увезли из этого дома малолетних преступников на вокзал. Там было ещё девять детей. Все младше меня. Самый старший был Марк Сушинский, он младше меня на год.

Назад | Содержание | Вперёд